В его мире слоны умеют нырять на самое дно и,
шумно выдохнув последние запасы воздуха, стремительно подпрыгивать над
поверхностью воды и с писком брызгаться из дырочки в животе.
В его мире самые страшные существа – это
малыши, орудующие в песочницах совочками-трансформерами, мгновенно
превращающимися по желанию хозяев из безобидной игрушки в грозное оружие и
безжалостно опускающимися на голову, лицо и плечи беззащитной жертвы.
В его мире книжки можно читать с любой
страницы и в любую сторону без ущерба для сюжета, а подлинность сюжетной линии
не принято подвергать сомнению.
В его мире шоколадная конфета способна
появляться из шуршащего пакета, стоящего высоко-о-о на серванте, ровно один раз
в сутки, вечером после ужина, после чего она сразу же съедается с превеликим
удовольствием.
Его мир кажется нам милым, игрушечным,
несерьезным, ненастоящим, - ведь мы, взрослые, точно знаем, что есть
реальность.
Мы знаем, что резиновые слоны только внешне
похожи на настоящих, что настоящие ни за что не поместились бы в ванную, не
говоря уже о том, чтобы нырять на дно и с писком брызгаться из дырочки в
животе.
Мы знаем, что персонажи сказок выдуманы, а
сюжеты прописаны черным по белому один раз и навсегда и не подлежат перетасовке
и сдабриванию отсебятиной.
Мы знаем, что шоколадных конфет в пакете на
серванте довольно много и что достаются они оттуда по одной в день не из-за
жадности или бедности, а из соображений сбалансированного питания.
И нам при этом исподволь кажется, что все
наши объяснения по этому поводу ребенку не нужны – наблюдение окружающего мира
плавно подведет его когда-то к восприятию нашей истины как своей собственной. И
придет время, когда его мир сам собой максимально приблизится к нашему.
Тем более что не так уж
они и разнятся – наши миры. Вернее, разнятся они как-то мило, привычно и
предсказуемо. Оттого и улыбаешься, глядя на розовые босые пятки, наивно
виднеющиеся за колышущейся шторой, из-за которой доносится веселое повизгивание
уверенного в своей невидимости маленького человечка.
Вам ведь не придет в голову объяснять
притаившемуся существу, что его выдают ничем не прикрытые топчущиеся в
нетерпении ножки, радостное похрюкивание и подрагивающая от нечаянных движений
материя надежного укрытия. Вам все это кажется очевидным. В вашем мире это настолько
бросается в глаза, что объяснять все это малышу было бы просто смешно.
Вместо этого вы неслышно подкрадетесь и со
словами «А чьи это ножки тут спрятались?!» ласково ущипнете крохотный мизинчик
и резко отдерните занавеску, вызвав бурю восторга и хохота. Именно так поступаю
и я.
Но вот однажды происходит некое событие, и ты
вдруг понимаешь, что совершенно не знаком с его миром.
На небо медленно наползают сизые тучи, ветер собирается с силами и
начинает потихоньку сдувать теплую пыль с томящегося асфальта.
Мы неспешно обедаем, надеясь на то, что нам
все-таки удастся погулять.
Тем временем ветер крепчает. Сизые тучи, еще
десять минут назад казавшиеся нам зловещими монстрами, затмеваются тучами почти
черными, и мы начинаем подозревать, что по сравнению с последними зловещие
монстры были безобидными белыми барашками. Ветер небрежно играет с листвой,
молодые деревца трепещут и изгибаются, не в силах сопротивляться безжалостной
мощи. Еще через пять минут ветер уже способен справляться с голубями, и те, изо
всех сил хлопая крыльями в попытках лететь против «течения», сдаются и кубарем
спускаются вниз в поисках укрытия.
Гремит гром, мы с радостными визгами высыпаем
на балкон в предвкушении бесподобного зрелища. Еще одна молния разрезает
внезапно спустившуюся темноту, и первые тяжелые капли по косой падают вниз.
- Мишулька, иди сюда! Смотри, какой дождик
начинается! Смотри, молния! Слышишь, гром гремит! Бабах!
- Додик! Бабах! Ого!! – малыш сидит у меня на
руках, прижимаясь всем тельцем, и зачарованно смотрит на разгул стихии.
- Помнишь, как мы позавчера тоже под дождик
попали?! Тоже гром гремел, как сегодня, помнишь? Поезд помнишь?
- Поисьть!! Ту-ту-у-у!
- Да, мы на поезд бежали, а нас дождик полил!
А сегодня мы спрятались, и дождик нас не полил! Смотри, как красиво!
- Додик!
Дождь превращается в ливень, порывистый ветер
уже не в силах отклонять от вертикали эту сплошную стену воды. Заметно
холодает, жара сменяется свежей прохладой. Мама приносит нам кофточки, и мы
все, укутавшись в них, продолжаем любоваться грозой, стоя на балконе.
Мишанька протягивает ручки за «борт» и
дождевые капли щедро прыгают в ладошки, брызги орошают его улыбающуюся
мордашку, а заодно и меня.
- Бабах! Бабах! Додик!! – не унимается он.
Молнии грохочут все громче и все чаще, свежие
лужи растут и пенятся крупными пузырями.
- Ого!!! – То и дело восклицает ребятош, не в
силах выразить словами свой восторг.
Наблюдая все это великолепие, мы забываем о
времени. Но вот малыш устает от грохота, просится вниз, открывает балконную
дверь, скрывается в комнате.
Следуя через несколько минут за ним, я
обнаруживаю его в коридоре, пытающегося одеть свои босоножки, согласно
подразумевающейся инструкции, прямо на босу ногу.
- Мама, галять!
- Мишенька, ну как же мы пойдем гулять? Ты же
видел, какой там сильный дождик!
- Галять, галять! Касельки!
Хосю галять!
- Качельки мокрые! Как же ты будешь кататься
на мокрых качельках?
- Хосю галять!
- Поисьть!
- Да, мы на поезд спешили, а тут дождик!
Помнишь, как было мокро и холодно? Сейчас тоже мокро и холодно на улице!
Дождик!
- Гялять! – и он настойчиво протягивает мне
босоножки.
- Миша... – я растерянно стою, плохо понимая,
что происходит.
- Да отведи ты его гулять – пусть сам все
увидит, - доносится мамин голос из кухни.
И тут до меня доходит, что это маленькое
существо не понимает, что дождик идет со всех сторон дома: балкон-то выходит на
улицу, а качели стоят во дворе...
- Касельки!
- Миша, а там, где качельки, дождик есть?
- Нету. Галять, – тут же добавляет он.
- И мы будем в песочнице играть? – спрашиваю
я, пытаясь понять, правильна ли моя догадка.
- Да!
- А в песочнице дождик есть?
- Нету!
- Мишенька, а на балконе дождик есть?
- Да, – бесстрастно отвечает он. В свете
предстоящей прогулки тема дождика на балконе для него явно не представляет
интереса.
Я надеваю ему шорты, рубашку и носочки с
босоножками, он радостно берет две машинки, по одной в каждую руку, и
становится у входной двери, ожидая меня. Мы выходим на лестничную клетку, он
начинает спускаться по ступенькам, держась за перила запястьем – машинка
мешает. Даже затылок его излучает флюиды маленького счастья.
- Ну что, идем на качельки? – спрашиваю я и
тут же осекаюсь, понимая, что в вопросе присутствует некоторый цинизм.
- Касельки! Галять! – Он спешит, быстро
перебирая ножками и стремительно преодолевая спуск со второго этажа на первый.
Я открываю входную дверь, обнажая горькую
правду жизни. Во дворе льет, как из ведра. Качели сиротливо стоят в большой
луже, мокрый песок с трудом успевает впитывать потоки воды.
Мой маленький, почти уже двухлетний сыночек
останавливается как вкопанный и пытается осознать произошедшее. Улыбка сходит с
его лица и сменяется выражением бескрайнего удивления.
- Видишь, дождик... – сочувствующим тоном
объясняю я очевидное. – И на балконе дождик, и на улице дождик. Везде дождик.
Он сосредоточенно молчит. Потом смотрит на
меня, ожидая еще чего-то.
- Вот закончится дождик, и мы обязательно пойдем
гулять! – подбадриваю я его. Потом смотрю на все набирающий силу ливень и
добавляю: - Завтра пойдем гулять.
- Галять,
- повторяет он огорченно и поворачивает обратно.
Дома я быстро отвлекаю его чтением книжек, и
через пять минут от разочарования не остается и следа.
А я еще несколько дней после этого мучаюсь
тем, что невольно скормила ему горькую пилюлю реальности. Конечно же, это не
первое и не последнее разочарование в его жизни, будут и более сильные, и более
жесткие – жизни претят сантименты. Я это отчетливо понимаю и принимаю. Но
что-то мне так и не дает покоя – наверное, то, что это разочарование я пережила
вместе с ним. Впервые. Я не была готова к этому.
Мое представление о его мире – милом и
игрушечном – развалилось на части, и из получившихся кусочков мозаики сложилась
совершенно иная картина: настоящая, живая, дышащая. Теперь в моем мире есть
место для дома, с одной стороны которого идет дождь, а с другой светит солнце.
Теперь я представляю его мир намного лучше. И намного лучше понимаю, насколько
еще его абсолютно реальный маленький мир отличен и далек от не менее реального
мира взрослых.
Его мир.
Может, стоит иногда давать ему пару
внеплановых шоколадных конфет?
© Людмила Хоменко, 2004